Майк Ли

ПАДШИЕ АНГЕЛЫ

Обман и предательство

Действующие лица

Лев Эль’Джонсон — сын Императора, примарх Первого Легиона

Брат-искупитель Немиил — капеллан

Капитан Стений — капитан боевой баржи «Непобедимый разум» (флагман)

Сержант Коль — терранец, ветеран многих кампаний

Технодесантник Аскелон — член отряда ветеранов сержанта Коля

Марфес — член отряда ветеранов сержанта Коля

Вард — член отряда ветеранов сержанта Коля

Эфриал — член отряда ветеранов сержанта Коля

Юнг — член отряда ветеранов сержанта Коля

Корт — член отряда ветеранов сержанта Коля

Тит — дредноут

Лютер — в прошлом выдающийся рыцарь, теперь, в отсутствие Джонсона, правитель Калибана

Лорд Сайфер — хранитель тайн

Брат-библиарий Израфаил — главный эпистолярий Калибана

Брат-библиарий Захариил — практикующийся библиарий

Магистр ордена Астелян — терранец, один из инструкторов Лютера

Магистр Ремиил — заслуженный и уважаемый инструктор Легиона

Брат Аттий — ветеран войны на Сароше, член инструкторского отряда

Генерал Мортен — терранец, командир Егерей Калибана

Магос Администратума Талия Боск — терранка, высший представитель имперской администрации на Калибане

Сар Давиил — бывший рыцарь Ордена

Леди Алера — благородная дама, правительница Дома

Лорд Туриил — отпрыск некогда могущественного благородного Дома

Лорд Малхиал — сын знаменитого рыцаря, переживающий трудные времена

Губернатор Таддеуш Кулик — имперский правитель Диамата

Магос Архой — смотритель кузницы на Диамате.

Пролог

ВЕРНОСТЬ И ЧЕСТЬ

Калибан, 147-й год Великого Крестового Похода

Их прибытие в домашний мир не было отмечено ни звуками фанфар, ни приветственными криками встречающей толпы. Они вернулись на Калибан темной ночью, спускаясь сквозь плотный слой туч осеннего ненастья.

Корабли один за другим пронзали сумрачную пелену, и белые лучи прожекторов мгновенно отыскивали внизу посадочную площадку. «Грозовые птицы» на мгновение появлялись в резком желтом свете посадочных огней и сверкали белыми крылатыми мечами — символом Первого Легиона, украшавшим широкие крылья машин.

Десантные суда замедляли падение перед самой землей и медленно опускались в клубах пара, выбрасываемого реактивными двигателями. Спустя мгновение раздавался лязг металлической аппарели по пермабетону, сопровождаемый топотом закованных в броню ног; затем из белого тумана появлялись широкоплечие гиганты. По черным силовым доспехам Темных Ангелов и белым стихарям недавно посвященных воинов хлестал холодный дождь. То тут, то там вспыхивали красноватым светом щитки боевых шлемов, но большинство Астартес выходили с непокрытыми головами. Вода стекала по густым бровям, по крепким скулам, заливала блестящие панели датчиков и гладко выбритые черепа. Любому человеку их лица показались бы одинаково суровыми и бесстрастными, словно были высечены из камня.

Астартес маршировали до дальнего края бетонной площадки и там, держа болтеры в левой руке, молча вставали в строй. Над их четкими шеренгами не реяли гордые знамена, и на флангах отсутствовали церемониальные распорядители, облаченные в сверкающие доспехи, с парадными клинками в руках. Все эти почести остались в братских ротах Легиона, во главе с примархом продолжавшего войну на Сароше в составе Четвертой имперской экспедиционной флотилии. Доспехи сверкали нетронутой полировкой; после продолжительного странствия боевые отметины появились лишь у некоторых воинов. После того как они оставили Калибан ради участия в имперском Крестовом походе, Темным Ангелам довелось сражаться лишь в одной короткой кампании, а кое-кто получил приказ возвращаться домой, так и не увидев настоящего боя.

Рев двигателей не стихал ни на мгновение; опустевшие десантные катера тяжело отрывались от земли, чтобы освободить место следующим судам, прорвавшимся сквозь свинцово-серые тучи. Ряды вернувшихся воинов росли, и постепенно весь северный край посадочной площадки был занят Астартес. Непрерывно курсирующим катерам потребовалось больше четырех часов, чтобы доставить с орбиты на поверхность планеты весь отряд. Собравшиеся воины ждали окончания высадки в полной тишине, неподвижные и бесстрастные, словно статуи, несмотря на бушевавшую бурю.

За два часа до рассвета приземлились последние катера. По рядам Астартес пробежала дрожь: воины сбрасывали оцепенение медитации и вставали по стойке «смирно», встречая пассажиров последних четырех катеров.

Первыми выгрузили раненых; Астартес, получивших серьезные увечья во время наземной операции на Сароше, вынесли в гравиносилках, под неусыпным наблюдением апотекариев Легиона. Затем появился почетный караул, состоящий из самых отличившихся новичков. Во главе отряда шествовал брат-библиарий Израфаил, чье суровое лицо скрывалось под капюшоном широкого парчового стихаря. Одеяния всех Астартес почетного караула были украшены рубинами, сапфирами, изумрудами, алмазами или золотом в знак посвящения одному из Высших Таинств. Всех, кроме одного.

Захариил шел в десяти шагах позади Израфаила; его голова, как и голова его наставника и учителя, была прикрыта капюшоном, а закрытые броней руки прятались под простым широким стихарем. В окружении старших братьев он чувствовал себя неловко, но Израфаил был непоколебим.

— На Сароше ты спас всех нас, — сказал библиарий, когда они еще были на борту «Ярости Калибана», — включая и самого примарха. И с Лютером ты провел в те дни больше времени, чем все мы, вместе взятые. Если уж ты не достоин идти в почетном карауле, то никто из нас тоже этого недостоин.

Отряд почетного караула размеренной поступью зашагал вслед за ранеными братьями, которые, миновав строй Астартес, сразу же направились к обширному лазарету Альдурука. Перед шеренгами Темных Ангелов Израфаил едва слышно отдал команду остановиться и развернуться кругом. Двенадцать пар тяжелых ботинок одновременно стукнули по пермабетону, и почетный караул замер в ожидании. Дождь продолжал молотить по капюшону Захариила, и промокшая парча уже прилипла к обритому наголо черепу.